Елена Панина: Почему Аляска? К анонсированной встрече Путина и Трампа
Почему Аляска? К анонсированной встрече Путина и Трампа
Рассуждая о выборе Аляски как места проведения встречи президентов РФ и США 15 августа, стоит взвесить следующие соображения:
1. Выбор столь специфического места обусловлен не только очевидным символическим значением Аляски как самого близкого к России территориально и исторически штата США и коннотацией "Подальше от всех, особенно от взбалмошной Европы", но и вполне логичными соображениями безопасности прежде всего обеспечения контролируемой среды переговоров.
В отличие от целого ряда третьих стран (включая монархии Персидского залива), в которых заметно влияние глобалистских структур, британской агентуры, старых друзей Демпартии США и украинского лобби, а потому высока вероятность информационных провокаций или даже прямых диверсий, насквозь республиканская Аляска куда лучше обеспечивает невмешательство внешних акторов. Это позволяет сторонам обсуждать чувствительные вопросы без риска утечек или преднамеренных искажений.
В плане обеспечения безопасности первого лица, включая вопрос минимального пролёта над чужой территорией, лучше близлежащей Аляски для нас выступили бы разве что территории КНДР, Китая, Белоруссии и, разумеется, России где, впрочем, ожидается один из следующих раундов переговорного процесса с участием уже приглашённого Трампа.
2. Конечно, всё это не ускользает от внимания других геополитических игроков в том числе в связи с сугубо арктической темой, прямо коррелирующей с Аляской. Как ещё в мае 2025 года отмечали аналитики Европейского совета по иностранным отношениям (ECFR), Москва может рассматривать Арктику как зону возможного компромисса с Вашингтоном, а сам регион является зоной конкуренции Европы не только с Россией, но и с США.
"Москва всё чаще связывает свою арктическую дипломатию с более широкими расчётами на войну и мир на Украине", подчёркивали авторы ECFR. В частности, они рассматривали гипотетический сценарий, при котором Москва согласилась бы на символическое ограничение присутствия Китая в Арктическом регионе в обмен на снижение американской поддержки Украины. И хотя подобный размен выглядит предельно спекулятивно, он отражает растущую значимость Арктики в глобальной стратегии обеих держав.
3. Не случайно на российско-американских переговорах в Эр-Рияде в феврале 2025 года, как обращалось внимание тогда же, присутствовал советник-посланник посольства РФ в Канаде, что указывало на повышенное внимание Москвы к арктической политике Вашингтона. Последняя примерно в то же время получила развитие в связи с громкими заявлениями Трампа о планах присоединения к США Гренландии и интеграции Канады (через USMCA 2.0 или иные механизмы).
Это означало бы существенное увеличение арктической береговой линии Соединённых Штатов и вело бы к резкому усилению конкуренции за шельфовые ресурсы Северного Ледовитого океана. Впрочем, у России на этот счёт есть свой козырь хребет Ломоносова, обосновывающий её претензии на значительную часть арктического континентального шельфа. Всё это делает Арктику ключевым полем для торга.
Таким образом, Россия рассматривает переговорный процесс с США не только через призму украинского урегулирования, в рамках которого нам, безусловно, нельзя поступаться национальными интересами, но прежде всего в контексте перераспределения глобального баланса сил. В этом новом балансе Арктика, наряду с вопросами стратегической стабильности (СНВ, ПРО, кибербезопасность и т. д.), могла бы стать одной из площадкой для взаимовыгодных российско-американских сделок, в том числе в сфере энергетики. И встреча на Аляске даёт шанс начать диалог об этом в условиях, исключающих давление третьих сторон.