Тревожная эволюция администрации Трампа
Так где же, на самом деле, находятся сейчас российско-американские отношения? Чтобы понять взгляд США на этот вопрос, полезно послушать Государственного секретаря Марко Рубио. В аэропорту имени Гамильтона в Канаде, после завершения сессии так называемой G7, Рубио пояснил, что барьером на пути прогресса между Москвой и Вашингтоном являются требования России, на которые «Украина не может согласиться». И Госсекретарь добавляет: «ну, президент ввёл санкции, как его и просили». Кто конкретно просил – не уточняется, но ясно, что речь идёт о членах G7, то есть о ведущих странах НАТО с примкнувшей к ним Японией (и, конечно, режимом Зеленского).
Ну а что же произошло с предполагавшейся встречей на высшем уровне в Будапеште? По словам Рубио, обе стороны пришли к согласию, «что при следующей встрече наших президентов должен быть достигнут конкретный результат». Так почему же в администрации Трампа решили, что такого конкретного результата нельзя достичь? Ведь президент Путин и президент Трамп поговорили по телефону, как объяснил Сергей Лавров, после того как российская сторона передала неофициальный меморандум, суммирующий договорённости, достигнутые в Анкоридже. И очевидно, российский подход не выглядел неприемлемым для Трампа, когда он договаривался с Путиным о встрече в Будапеште. А потом Рубио и Лавров поговорили по телефону – и вдруг Вашингтон пришёл к выводу, что встречу нужно отменить (или, по крайней мере, отложить). Что изменилось, так это позиция Вашингтона. В Анкоридже лидеры договорились, что нужно искать решение фундаментальных причин конфликта на Украине. И, как объяснял сам Трамп, «я не думаю, что нужно прекращение огня для урегулирования конфликта». А вот в заявлении G7 указывается, что участники подтвердили свою «неизменную поддержку Украины» и заявили, что необходимо немедленно прекратить огонь. Ещё несколько месяцев назад администрация Трампа отказывалась присоединяться в ООН к подобным односторонним резолюциям.
Особенно мне понравилось в заявлении G7 сообщение, что они «по-прежнему придерживаются принципа, согласно которому международные границы не должны изменяться силой». Что ж, действительно, актуальный принцип. Но перед тем, как начать всерьёз обсуждать его применимость к ситуации на Украине, почему бы Соединённым Штатам не подтвердить своё следование этому принципу на практике? Вернув Косово, незаконно отторгнутое в результате натовских бомбардировок от Сербии (ну и заодно заплатить Сербии соответствующие репарации).
Наоборот, приходят в голову, как объяснил сам Рубио, новые санкции против России. Хотя он и признал, что «с нашей стороны осталось не так уж много того, что можно санкционировать». Новые санкции становится придумывать всё труднее и труднее. Но это воспринимается в столицах стран НАТО не как аргумент в пользу достижения договорённостей с Россией, а как необходимость изыскивать всё новые и новые средства давления.
Эволюция администрации Трампа пока ещё не окончательно превратила американскую внешнюю политику в копию русофобской линии Евросоюза. И лично у президента Трампа регулярно проскальзывают вполне разумные суждения о целесообразности нормализации отношений с Россией. Как справедливо подчёркивают в Кремле, дипломатический диалог на разных уровнях, которого не было во время администрации Байдена, сегодня однозначно имеет место. Но имеет место и другое: поскольку Трамп сделал Рубио одновременно и Госсекретарём, и Советником по национальной безопасности, возможность разговаривать с кем-либо на высоком уровне, помимо Рубио, существенно снизилась.
