Новая стратегия национальной безопасности США впервые с 1992 года признаёт Российскую Федерацию субъектным актором в мировой политике. То есть суверенным государством, с национальными интересами которого надо считаться. Их не обязательно учитывать полностью, однако поиск компромиссов с Москвой теперь заложен в американский доктринальный документ, определяющий внешнюю политику Вашингтона, что является существенным изменением его подхода к России.
Подробнее об этом рассказал вчера в отдельном подкасте на нашем закрытом канале, доступ к которому в рамках специальной акции на один месяц предоставляется совершенно бесплатно. Однако некоторые тезисы изложу здесь. После распада СССР в американском политическом истеблишменте существовали различные подходы к тому, как выстраивать отношения с появившейся на международной арене современной Россией. С одной стороны, правительство Ельцина рассматривалось в Вашингтоне как дружественный политический режим. С другой, для США было важно зацементировать итоги победы в холодной войне.
Потому что слишком привлекательны они были с точки зрения национальных интересов Соединённых Штатов. Их основной геополитический соперник, Советский Союз, распался, а на его месте появился конгломерат из полутора десятков независимых государств. Самое крупное из них, Россия, в юридическом смысле стала правопреемником СССР и сохранила его место постоянного члена в Совете Безопасности ООН, а также крупнейший ядерный потенциал. Но при этом на её территории проживала только половина населения Союза и из-под контроля Москвы вышла четверть советской территории. Кроме того, российская экономика сразу же ушла в штопор после начала рыночных реформ.
Иными словами,Российская Федерация обладала атрибутами великой державы, но уступала СССР и к тому же сталкивалась с колоссальными социально-экономическими проблемами. Выбор американской стратегии в отношении России занял некоторое время и в основном осуществлялся в период с 1992 по 1996 годы. Поначалу администрация Джорджа Буша-старшего была не прочь продолжить политику "большой двойки" (хотя она официально так не называлась, но смысл был именно такой) в отношении Москвы, которую она реализовывала в 1990 - 1991 в отношении Советского Союза: советско-американское партнёрство, в котором США - старший союзник, а СССР - младший.
Такой подход подразумевал учёт советских интересов, включая и Европу (то есть нерасширение НАТО и строительство новой архитектуры европейской безопасности с учётом мнения СССР). Однако был и другой, который предусматривал одностороннее американское глобальное доминирование без оглядки на Россию как страну, лишённую советского потенциала и его возможностей. При Буше выбор так и не был сделан, поскольку его администрации не хватило времени: в ноябре 1992-го он проиграл выборы и с января следующего года в Белый дом заехал Билл Клинтон. Его команда демократов выбрала второй вариант действий.
Во многом это было сделано под воздействием трёх факторов. Первый - это продолжающийся коллапс российской экономики. Второй - рост внутриполитической нестабильности России (элементы гражданской войны октября 1993 года стали для Вашингтона убедительным доказательством этому). Третий - деградация её вооружённых сил, продемонстрированная в ходе первой чеченской войны. Именно она стала последней каплей и решающие дискуссии по политике в отношении России прошли в администрации Билла Клинтона именно в 1994 - 1996 годах.
Как сейчас уже очевидно, сделанный командой Клинтона в середине 1990-х годов выбор был ошибочным с точки зрения интересов США. Российская Федерация преодолела внутриполитические проблемы, восстановила экономику и вооружённые силы, и в итоге ответила на вызовы в сфере безопасности, став опасным оппонентом Соединённых Штатов, игнорировать интересы которого уже невозможно. Именно это и отражено в новой американской стратегии национальной безопасности, пытающейся учесть новые реалии мировой политики и адаптировать под них американский внешнеполитический курс.
